Главная › Новости

Американские дикости. История вторая

Опубликовано: 10.12.2018

Американцы Слушают Русскую Музыку #35 ЖАК ЭНТОНИ, КРИД, МОТ, Noize MC, Каспийский Груз, DK x Mozee

Автор: © Рина Пиантанида, 2014

2 Пенсионная история

Я не могу назвать сюжет, о котором сегодня пойдет речь, дикостью. Но очень хорошо помню, как первый раз столкнулась с этим, и мне было не по себе. Мы отоваривались в крупном магазине, дошли с покупками до кассы, и там нас встречала очень (ну, прямо очень-очень!) пожилая женщина. Маленького роста старушка, которой было далеко за семьдесят. Она стояла на кассе – тут вообще народ на кассах стоит, а не сидит.

Вот и она стояла на кассе, обслуживала нас и… улыбалась. Что-то мило болтала, пока сканировала и выбивала чек. В ее облике не было ничего нарочитого, поддельного. И радость была искренней, как будто она только нас и ждала, и не было стонов по поводу того, как ей тяжело стоять на ногах целый день.

Я вышла из магазина, стукнутая мешком по голове. Стала пытать Джона – что это вообще такое? Почему такие старые люди работают?

Надо сказать, что для американцев – это вещь вполне обыденная, поэтому Джон недоумевал да и тогда сказал мне немного. Все недостающие части информации я узнавала постепенно из разных источников.

И вот что узнала. Официального пенсионного возраста во Флориде (да скорее всего и во всех Штатах) нет. Ты можешь выйти на пенсию и в 60, и в 65, и в 67. Пенсионное пособие от государства, так называемое Social Security payment – в этом случае будет соответственно 1000, 1500 или 1700 долларов. Но здесь на него никто не рассчитывает, поскольку прожить на эту сумму можно, но с большим трудом.

А на что они рассчитывают тогда, спросите меня вы?

На себя. В течение жизни они откладывают на накопительный пенсионный счет сбережения. Могут это делать сами и работодатель тоже им в этом способствует. Например, в настоящее время Джон откладывает со своей зарплаты 6% и столько же добавляет работодатель.

В случае чего, например, потери работы, ты можешь воспользоваться накопленными средствами, конечно, с какими-то грабительскими вычетами. Поэтому больше всего американцы боятся потерять работу. Просто панически боятся. Я тут не видела тех, кто бы сказал:

— Меня работа не устраивает, поэтому я уволился и пошел искать другую работу.

Мне кажется, они и слов таких не знают. Такое может себе позволить только эмигрант!

Вернемся к пенсионерам – они тут работают, что называется, до последнего. При этом никто им – да и они себе сами в первую очередь – не делает никаких поблажек, скидок на возраст. Я видела очень взрослых мужчин в магазине строительных материалов, которые тягали лестницы между стеллажами и взбегали по ним бодрой походкой на высоту 10-12 метров, чтобы достать нам какую-то коробку со светильником. При этом улыбались и шутили с нами.

Еще одно отличие наших порядков от американских – пенсию вам платят только в том случае, если вы не работаете. То есть совсем не получаете денег за свою работу. Есть люди, которые могли бы работать пусть не полный, так неполный рабочий день. Но в даже в этом случае они тут же теряют всю пенсию, а, как вы понимаете, неполный рабочий день может иногда оплачиваться меньше, чем пенсионное пособие. Вот и приходится выбирать.

Но более всего меня восхищает в американских стариках их характер. Я столкнулась с большим количеством пенсионеров, когда пришла работать волонтером в музей. У нас в музее волонтеры все сотрудники. Только директор и супервайзер на ставке. Остальные – около 100 человек! – волонтеры, то есть работают бесплатно.

Вот скажите, если бы вам было за восемьдесят, у вас болели ноги, и остальное здоровье пошаливало, вы бы согласились четыре раза в неделю проезжать два часа по хайвею, чтобы бесплатно водить детей по достаточно разбросанной территории музея по траве, а не дорожкам?

Не надо отвечать, я знаю ваш ответ. Потому что я бы ни за какие коврижки не стала этого делать.

И они должны не просто водить, а рассказывать, спрашивать, причем каждый раз разное, контролировать и детей, и время, чтобы не сталкиваться с другими группами. Их муштруют постоянно, и они, к слову сказать, муштруются с превеликим удовольствием. У нас постоянно проводятся какие-то конкурсы на лучший вопрос или историю. Каждый день на планерке они задают вопросы и живо участвуют в обсуждении. Каждый из них делает лучшее, что он может делать, на своем месте. Делает не за страх, не за деньги. ЗА СОВЕСТЬ!

При этом я ни от одного человека не слышала стона, страдания, жалоб – хоть на что! Всегда – участие, интерес, улыбка, море терпения и мудрости. Знаете, если хотите узнать нацию, посмотрите на детей и стариков. Если исходить из этого постулала, я горжусь за Америку, глядя на ее стариков!

Мои коллеги работают бесплатно, они делают это по зову сердца и души. Они движимы не просто шкурным интересом – какой тут может быть шкурный интерес, если денег не платят. Они хотят передать свою историю детям, чтобы эта история шла дальше по поколениям.

Я люблю слушать, как они общаются с детьми, рассказывают им свои истории – не только о музее или экспонатах, они рассказывают о себе, своей жизни, своем детстве. И я видела, как смотрят дети – открыв рот! Как мне жаль в такие моменты, что наши старики сидят по хаткам, брюзжат и жалуются. Кто будет такое слушать открыв рот?

Джон всегда сетует на то, что Флорида не имеет высокой культуры и образованности населения. Общаясь с моими коллегами, я не могу с ним согласиться. И мужчины, и женщины – это очень интересные люди, которых интересно слушать и обмениваться мнением. При этом они небогаты, но есть в них какая-то высшая сила.

Такие различия сразу бросаются в глаза, и я постоянно задаю себе вопросы – почему мы не такие? Почему наши — не то, что старики, а вообще люди – постоянно чем-то недовольны, осуждают, оценивают, жалуются  друг другу: и это плохо, и это плохо?

Что нам дает это нытье? Какое-такое удовольствие от постоянного неудовольствия?

Здесь множество людей, выйдя на пенсию, занимаются общественно значимыми делами, стараются сделать что-то для своих соседей, округи. Институт волонтерства в Америке делает такие огромные и важные дела, что только диву даешься. И в этом благом деле участвуют все – от мала до велика. Спроси каждого волонтера, зачем он это делает, вы поразитесь их ответам. В них высший смысл и миссия простого (маленького и в то же время немаленького) человека.

Мы в Советском Союзе свято верили в то, что в Америке все только и делают, что молятся доллару, что все они за доллар маму родную продадут. Когда я сюда приехала, я себя чувствовала (да и сейчас чувствую) бОльшим капиталистом, чем те, кого мы традиционно так называли.

Мы разные – но такому отношению к делу, я думаю, не зазорно поучиться!